Отправлено: 17.09.06 21:55. Заголовок: МАОИЗМ И ТРОЦКИЗМ

На состоявшемся 16 сентября очередном учебном семинаре воронежского отделения "УТРЕННЕЙ ЗАРИ" разбирался вопрос "Сходства и различия маоизма с троцкизмом". Семинар прошел очень живо, было решено в будущем выпустить собственные теоретические разработки на обсуждаемую тему с анализом современного троцкистского и маоистского движения. Сегодня в просветительских целях мы предлагаем участникам форума ознакомиться со статьей одного товарища "МАОИЗМ ПРОТИВ ТРОЦКИЗМА".





"Наша революция развивается неудержимо, потому что одна революция следует за другой" У Цзян. Наше намерение не столько рассказывать, сколько переводить, не столько излагать, сколько показывать, позволит доказать, что марксово понятие перманентной революции вошло в теорию и практику Китая, и опровергнуть часто высказываемые подозрения в том, что маоизм - это троцкизм. Фазы китайской революции, после того как в 1940 г. Мао Цзэдун выступил со своими тезисами "О новой демократии", были буржуазными - вплоть до культурной революции. Не приходится удивляться, что Китай как раз во времена этой революции, именуемые "пролетарскими", вспоминает марксово объяснение термина перманентности, дабы за недвусмысленным отречением от буржуазии последовало твердое обещание и на практике сделать революцию перманентной, дабы буржуа был лишен своих реакционных прав, а пролетарий обрел свои революционные обязанности. "Для нас", - писал Ленин в 1923 г. - "достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной…". Но что такое вполне социалистическая страна, грозно спросил бы Маркс, если не революционно социалистическая, и что такое революционно социалистическая страна, возразил бы Мао, если не перманентно революционная? Сталин в свою очередь приветствовал бы такую разновидность революции в интересах "развития культурных сил пролетариата". И тут мы приходим к Сталину с его знаменитой формулой, что революция в одной стране возможна, и к Троцкому с его столь же знаменитой контрформулой, что революция в одной стране невозможна. На первый взгляд кажется, что Троцкий отстаивает китайскую, а Сталин - советскую точку зрения, хотя и китайцы и русские выступают против Троцкого; на первый взгляд Троцкий, а не Сталин играет роль адвоката Мао Цзэдуна - ведь именно китайских функционеров обвиняли в троцкизме и подвергали за это осуждению. Поэтому некоторые истолкователи пекинской политики говорят об "известной комичности положения, когда китайские коммунисты… именно сейчас особенно энергично подчеркивают необходимость проповедовать революцию во всем мире"; они видят "противоречие между словами и делами" Китая, точнее между сталинистским языком и китаизированным ленинистским поведением. Ведь Ленин, говорят они, "всю жизнь понимал революцию прежде всего как революцию мировую"; а Сталин, хотя он и "думал… прежде всего о том, чтобы укрепить свою власть в СССР", не упускал ни одного случая, чтобы "использовать любую представившуюся возможность для разжигания революции за пределами своей страны". Увы, при более внимательном рассмотрении "противоречие" оказывается ничего не говорящей конструкцией, а комичность положения - просто шуткой без изюминки. Считать революцию возможной в одной стране - это вовсе не означает считать её невозможной в других и даже во всех странах. Это - аргумент в пользу Сталина. И наоборот, революционизирование всего мира предполагает, что нужно учитывать и понимать различные условия революционизирования в каждой стране. Это - аргумент против Троцкого, страдавшего слепотой по отношению к развивающимся странам, которые лучше было бы называть эксплуатируемыми районами мира или пролетарскими нациями. И слепоту Троцкого нельзя охарактеризовать, добавляя прилагательные "азиатская", "африканская", "латиноамериканская", - она носила не частичный характер, а почти тотальный. Вопрос гласит: что же такое, собственно троцкизм? Пока ответим на него, цитируя главного обвинителя - Сталина. На XVI съезде ВКП(б) в 1930 г. он говорил: "Существо троцкизма состоит, прежде всего, в отрицании возможности построения социализма в СССР силами рабочего класса и крестьянства нашей страны… Существо троцкизма состоит, во-вторых, в отрицании возможности вовлечения основных масс крестьянства в дело социалистического строительства в деревне... Существо троцкизма состоит, наконец, в отрицании необходимости железной дисциплины в партии… Для троцкизма ВКП(б) должна быть не единой и сплоченной боевой партией, а собранием групп и фракций со своими центрами... со своей печатью и т.д.". Так говорил Сталин. Итак, что такое троцкизм? Он в значительной мере определяется чертой, сформулированной Сталиным как "отрицание возможности вовлечения основных масс крестьянства в дело социалистического строительства в деревне". В Китае этот грех неизбежно стал смертным грехом. Ленин следовал формуле: "Не говорить о борьбе классов в деревне - есть измена пролетарскому делу". Он хотел вовлечь обнищавших батраков, обедневших мелких крестьян в пролетарский союз в качестве равноправных его участников. Троцкий, которого Ленин подверг критике, отвечал, что его формула о "пролетариате, опирающемся на крестьянство", якобы заменяет ленинскую формулу о "диктатуре рабочего класса и крестьянства". Чересчур односторонне, чересчур преждевременно выдвинул он рабочих на первый план по сравнению с крестьянами. К чему в конечном счёте свелась полемика с Лениным, Троцкий сам разъяснил ещё более отчётливо, когда в этой же связи заявил: "В условиях, существующих ныне в буржуазных странах, даже и в отсталых, если они уже вступили в эпоху капиталистической индустриализации и благодаря железным дорогам и телеграфу связаны в одно целое (это относится не только к России, но и к Китаю и к Индии), крестьянство ещё меньше способно играть ведущую или хотя бы просто самостоятельную политическую роль, нежели в эпоху старой буржуазной революции". Пришло время привести "китайский" пример; он связан с именем Ли Лисаня. В конце двадцатых годов он был практическим (хотя и не теоретическим) вождем КПК - во всяком случае, виднейшим членом Политбюро и противником Мао Цзэдуна, для которого он "среди китайских коммунистов был… тем, кто ближе всех стоял к Троцкому". В июне 1930 г. - того самого года, когда Сталин предал анафеме троцкизм, - Китай познакомился - нет, не познакомился, заболел лилисанизмом. Город и крепость Чанша в провинции Хунань находился в руках белых. Один раз красные захватили Чанша и держали его десять дней, пока подоспевшие на выручку белых войска Чан Кай-ши и иностранные военные корабли не вынудили их отступить. Мао считал захват города ненужной операцией, однако, учитывая психологический эффект, согласился на неё. К тому же эта акция, ограниченная во времени, не противоречила его стратегии, ориентирующейся на Ленина: сначала создавать Советы в деревне и оставлять в стороне города. Ли Лисань добился решения, чтобы Чанша был снова взят и на этот раз удержан. Красная армия перешла в наступление, была разбита и отступила. В июле Мао Цзэдун уже начал понимать, что его солдаты напрасно начали осаду и что решение об осаде явилось результатом трагической ошибки некоторых политиков вроде Ли Лисаня, пренебрегших всеми особенностями революции в Китае; они пытались "превратить Чанша в базу, когда советская власть в тылу еще не была укреплена". Стратегия Мао завоевывала одну провинцию за другой - Ли терял её плоды в городах. В сентябре 1930 г. его заставили выступить с самокритикой и исключили из Политбюро. После этого он на 15 лет уехал в Москву. Когда в 1945 г. он вместе с Советами вернулся в Маньчжурию, его вскоре сделали членом ЦК. В 1956 г., после того как он сознался в левоуклонизме, его вновь избрали в ЦК. Культурная революция его не коснулась. Тем временем Троцкий, который так и не был помилован, нашел свою смерть. Ключевое слово для понимания всякого развития, происходит ли оно в истории, в природе или в политике, - скачок. Это пробный камень, водораздел между эволюционистами и революционерами, но также и между левыми и ультралевыми. То, как человек относится к этому термину, показывает, какой он марксист. Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин, Мао Цзэдун не отрицают ни количественных изменений, ни качественных скачков, ни эволюции, ни революции: первая, как они полагают, вытекает из различных процессов, вторая кладет начало прогрессу. Эволюционные стадии, по их мнению, должны иметь революционный конец, а к революционным целям они считают возможным идти эволюционным путем. К тому же скачки должны совершаться последовательно один за другим, и революционеры тоже должны стараться не упускать ни одной возможности совершить скачок, а также совершать все скачки, в которых будет необходимость. Троцкий, напротив, презирал необходимоё последовательное чередование скачков. Он совершенно отчетливо высказывался за перепрыгивание. "Это ерунда, будто вообще нельзя перепрыгивать через ступеньки", - говорил он. - "Живой исторический процесс постоянно делает прыжки через отдельные ‘ступени’, вытекающие из теоретического членения процесса развития в его максимальной завершенности". Этими фразами Троцкий поставил себя левее левых. Ступени, скачки - что тут подразумевается конкретно? В социалистической России этап новой экономической политики, начавшийся в марте 1921 г. (Ленин добился принятия НЭПа на Х съезде партии), считался необходимой переходной ступенью; правда, диктатура пролетариата уже была установлена, но теперь она была ограничена тем, что наряду с социалистическими факторами допускались и капиталистические (известная свобода в области торговли, стимулирование производства и рынка). Троцкий, конечно, предпочел бы эту ступень перескочить. Для будущего социалистического Китая Мао Цзэдун развил в 1939-40 гг. свои идеи о китайской революции и о новой демократии, а в 1949 г. - о диктатуре народной демократии. Три произведения на эти темы ("Китайская революция и Коммунистическая партия Китая", "О новой демократии" и "О новой демократической диктатуре народа") - как бы ни различались вопросы, которые в них рассматриваются, - имеют одну общую объединяющую их черту: они пропагандируют идею союза классов на какое-то время, и даже на продолжительное время. Таких классов, которые Мао в конце тридцатых годов считал способными вступить в союз и нужными для этого союз было четыре. Крестьян он называет "стойкими", городских мелких буржуа (мелких торговцев, ремесленников, интеллигенцию и свободные профессии) - "надёжными" союзниками рабочих, в то время как на национальную буржуазию (стоящую примерно посередине между мелкой буржуазией и связанной с международными кругами крупной буржуазией) он готов был положиться лишь "в известной степени и в известные периоды". Ещё в конце сороковых годов, незадолго до провозглашения Китайской Народной Республики, Мао отвечает на вопрос, кто же составляет народ, примечательной фразой: "На нынешнем этапе народом в Китае являются рабочий класс, крестьянство, городская мелкая буржуазия и национальная буржуазия". Он добавляет: "Под руководством рабочего класса и коммунистической партии эти классы сплотились, чтобы организовать свое государство, избрать своё правительство и установить единовластие". Ещё и в конце шестидесятых годов на государственном флаге Китая оставались, не снятые даже во время культурной революции, четыре маленькие звезды, олицетворяющие союзоспособные классы страны - по- прежнему четыре! - и сгруппированные вокруг большой звезды, символизирующей партию. Троцкий, если судить по всем его основополагающим высказываниям, предпочел бы перепрыгнуть и через эту ступень. Как в самом начале своей деятельности, так и позже он отрекся бы по меньшей мере от национальной буржуазии, а также, конечно, и от мелких буржуа и крестьян. Он отклонил бы диктатуру народной демократии, или демократическую диктатуру народа. Бесполезно спорить о том, противоречит ли маоистская формула диктатуры народа марксистской диктатуре пролетариата; несомненно, что Китай, учитывая свои особые условия, модифицирует ортодоксальную формулировку, не пытаясь тем самым перечеркнуть её совсем. Напротив, в 1959 г. в официозной статье, посвящённой 10-летию работы "О демократической диктатуре народа" , было сказано: "Диктатура народа по своей сути идентична диктатуре пролетариата". Не без оснований западные комментаторы могли добавить: "Точно так же можно сказать, что китайская теория близка к учению о народной демократии, разработанному в СССР и в Восточной Европе сразу же после второй мировой войны, или к идее, высказанной Сталиным в 1927 г., когда он подчеркнул, что блок четырёх кпассов образует лишь переходный этап". Лозунг Мао Цзэдуна следует, по-видимому, понимать так, что он относится к учению Маркса как почка к цветку; этому лозунгу соответствует актуальная фаза общественной реальности, которая, однако, неизбежно переходит к развёртыванию своих скрытых возможностей. После многочисленных шагов она совершит - или уже совершила - скачок. Брехт однажды показал с помощью этого же образа трудности мышления о процессах роста (то есть о диалектических процессах): как это трудно, писал он, "например, запечатлеть понятие о почке, поскольку обозначаемая им вещь находится в таком неукротимом движении, проявляет такое ускользающее от мысли стремление стать не почкой, а цветком". Таким образом, продолжает он, "для мыслящего понятие о почке - это уже понятие о чем-то стремящемся стать не тем, чем оно является". Действительно, маоцзэдуновская диктатура народа проявляет такое "ускользающее от мысли стремление" стать диктатурой пролетариата. И иначе вряд ли можно истолковать провозглашенное в 1949 г. требование руководящей роли рабочего класса и рабочей партии, то есть пролетариата, организованного для осуществления власти. Ступени, скачки… Относить их только к прошлому и даже к настоящему - это было бы просто антимаоизмом. Их происхождение, их функции, их принципы точно определены также и для будущего - социалистического или коммунистического. Речь идет не просто об этапах революции, а о революционных (или революционизированных) этапах самой революции: революция, этот скачок как таковой, подчиняется тому же закону - в ходе своего развития от ступени к ступени она постоянно качественно изменяется. Революция тоже находится в состоянии революции. Доказательств этому - притом доказательств любой желаемой достоверности - можно привести сколько угодно. Например, У Цзян, который, конечно, излагал мысли Мао достаточно точно, писал в 1958 г.: "то, о чем до сих пор дискутировали, было лишь этапом, и в нашей стране этот этап уже пройден… Сейчас мы переживаем новый, совершенно иной этап… когда социалистическая революция в основном уже завершена, - этап социализма и подготовки условий для перерастания социализма в коммунизм. Нужна ли нам вообще при нынешнем положении… "перманентная революция" как оружие? Товарищ Мао Цзэдун говорит, что у нас революции сменяют одна другую. Так было в прошлом, и потому так будет и в будущем. Следовательно, так будет вечно. Даже и коммунистическое общество не составляет исключения. Лишь разновидности и формы революций в эту эпоху будут не те, что были в классовом обществе… Социалистическое общество имеет свои собственные противоречия, и ему нужна поэтому собственная революция". Во-вторых, теоретическое учение - противоречия в бытии и перманентность революции. Троцкий точно ограничил свою перманентную революцию во времени. Идею китайцев о том, что она должна длиться вечно, он бы отверг. И вообще он не был склонен сводить историю (и тем более политику) к перечню понятий; он был практиком сегодняшнего дня и данных условий, неспособным ни руководствоваться в своей практике теорией, ни внести теорию (да и была ли она у него вообще?) в практическое учение. Термин и тезис перманентной революции он присвоил в ходе диалога с русским немцем Парвусом, признавшим в 1905 г. роль пролетариата как авангарда революции. В то же время революция и критика плюс самокритика - если оставаться на марксистских позициях - неотделимы друг от друга. Прилагательное "перманентная" подходит к ним обеим. Уже в работе "Восемнадцатое брюмера" говорится о пролетарских революциях, что они (в противоположность буржуазным) "постоянно критикуют сами себя". Ещё отчетливее выразил это У Цзян - и притом в полном согласии с Марксом. "В нашу эпоху", - пишет он, - "имеются две социальные (или политические) революции различного типа; их различия объясняются неодинаковостью общественных противоречий. Противоречия, которые должна разрешить революция в рамках капиталистического строя... находят своё выражение в антагонизмах и резких конфликтах между классами, в острой классовой борьбе. Эти противоречия не могут быть разрешены самой капиталистической системой, потому что капиталистическая система не может критиковать себя сама". "Другая разновидность общественного переворота", - продолжает У Цзян, - "это революция, происходящая в социалистическом и коммунистическом обществе; противоречия, которые должна разрешить революция такого рода… выступают как противоречия в народе, а именно: принимают форму борьбы между прогрессивными и отсталыми группами народа. Поэтому данный род противоречий и борьбы не носит антагонистического характера и может найти свое разрешение в недрах самой социалистической и коммунистической систем. Социалистическая и коммунистическая системы развиваются путем перманентной самокритики и перманентного самоизменения". Статья У Цзяна ясно показывает, что революция может протекать перманентно лишь в том случае, если так же перманентно будет вестись критика; они связаны, как лицевая и оборотная стороны монеты, и только вместе имеют ценность. Но остается сделать ещё один чрезвычайно важный вывод, каким бы неприметным ни казалось словечко само-, играющее здесь важную роль. Провозглашение революции как перманентного процесса, если оно связано с провозглашением перманентности критики как достаточного и необходимого её условия, объединяет в одно целое самокритику и самореволюцию. Не нужны больше чуждые, внешние, а именно классово чуждые, далекие от народа стимулы, чтобы разрешить противоречия между классами и внутри народа. Пролетарская критика, пролетарская революция постоянно и всегда имеют дело лишь сами с собой. В знаменитых текстах, специально посвященных вопросу о противоречии, Мао Цзэдун установил его онтологическую и общественную универсальность: нет вещи, не содержащей противоречия; тот, кто отрицает противоречие явлений, отвергает всё и вся; закон противоречия - всеобщий закон, действительный для всех без исключения времен и стран; это основной закон природы и общества, следовательно, также и основной закон мышления; противоречия возникают непрерывно, они непрерывно разрешаются - в бытии, в обществе в целом, точно так же и в социалистическом обществе, даже в коммунистической партии. Затем идут фразы, напоминающие изречения из "Книги о Дао и Дэ" Лао Цзы или из "Книги перемен": "Если отсутствует одна из двух противостоящих, противоречивых сторон, то исчезают условия существования и для другой стороны… Без жизни нет смерти; без смерти нет жизни. Без верха нет низа; без низа нет верха. Без беды нет счастья; без счастья нет беды. Без легкого нет трудного; без трудного нет легкого. Без помещика нет арендатора; без арендатора нет помещика. Без буржуазии нет пролетариата; без пролетариата нет буржуазии". Этими фразами, к которым можно было бы добавить немало других такого же рода, Мао Цзэдун, так сказать, "китаизировал" материалистическую диалектику. Рассматривая единство противоположностей (так выглядит другая формула закона противоречия) как объективную истину объективной реальности, он возражает тем, кто признает его лишь субъективной истиной познания. Усматривая противоречие во всех вещах, он выступает против тех, кто не признаёт этого противоречия - по крайней мере там, где дело касается Советов и, следовательно, советского общества. Ещё важнее слово внутри. Со времен Гегеля, Маркса и Энгельса, пишет один истолкователь трудов Мао Цзэдуна никто "не подчеркивал так решительно внутренние противоречия в вещах". А здесь всё зависит от слова непрерывный. Перманентность революции, каково бы ни было бытие ("наше", "в себе", "для нас"), длится столько, сколько длится бытие. По-китайски это называется будуаньгэмин: революция (гэмин), которую нельзя оборвать (будуань), нельзя ни начать, ни кончить. Она, будучи перманентной, является бесконечной, её продолжительность никогда и нигде не кончается. В-третьих, диалектическое учение - теория и практика как единое целое, в котором практика превалирует. Строго говоря, диалектика теории и практики опять-таки восходит к Карлу Марксу, поскольку он пытался отменить философию (то есть именно теорию) путем её осуществления на деле, поскольку он якобы знал, как заменить оружие критики критикой оружия, а теорию сделать "материальной силой", если она "овладеет массами". И здесь голова и знания Гегеля должны были быть поставлены на марксистские ноги действия. В устах Сталина, высказавшего в 1924 г. эту мысль применительно к конкретному времени и к конкретной обстановке, это звучало так: "Теория есть опыт рабочего движения всех стран, взятый в его общем виде. Конечно, теория становится беспредметной, если она не связывается с революционной практикой, точно так же, как и практика становится слепой, если она не освещает себе дорогу революционной теорией. Но теория может превратиться в величайшую силу рабочего движения, если она складывается в неразрывной связи с революционной практикой, ибо она, и только она, может дать движению уверенность, силу ориентировки и понимание внутренней связи окружающих событий, ибо она, и только она, может помочь практике понять не только то, как и куда двигаются классы в настоящем, но и то, как и куда должны двинуться они в ближайшем будущем". Сталин проявлял большое уважение к теории, признавая её значение и полагая, что нужно отдавать ей должное. Точно так же мыслил и Ленин, который ещё в 1902 г. писал: "Без революционной теории не может быть и революционного движения". И как было Ленину не подчеркнуть эту мысль (теория, ещё раз теория, а затем уже практика) "в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности"? При всем том ни Маркс, ни Ленин, ни Сталин никогда не отвергали требования о единстве теории и практики. Троцкий же - и в этом сходятся все комментаторы даже на Западе - отделял теорию от практики . В речи о русском химике-теоретике Менделееве, произнесенной в 1925 г., он заявил: "Вполне возможно, что каждый отдельный учёный вовсе не думает о практических результатах своих исследований. Чем свободнее, чем смелее, чем независимее от практических требований дня работает его ум, тем лучше". Но стал бы Троцкий так говорить всего четверть века спустя о Хаане, Мейтнере, Оппенгеймере, Теллере? Возможно, невзирая ни на что, он продолжил бы свою речь так, как он её начал: "Именно в том и состоит суть марксизма, что он в конечном счете подходит к истории как к объективному предмету исследования и рассматривает историю человечества как гигантский дневник лаборатории... Именно такая объективная позиция дает марксизму непреодолимую силу исторического предвидения". Такова позиция Троцкого: простодушно-наивная, но достаточно коварная. Не заботиться о результатах исследований, сравнивать столетия в судьбе людей с минутным существованием минералов, игнорировать объективный фактор в субъективном в большей мере, чем субъективный фактор в объективном, - эта позиция с давних пор была в представлении большевиков характерной чертой так называемого меньшевиствующего идеализма. И коммунистическую честь Троцкого не спасало даже то, что временами он все-таки становился материалистом; он мыслил механистически (взаимосвязи в химии и даже социологии и психологии были, на его взгляд, механически обусловленными), он едва ли был способен мыслить диалектически. А что значит мыслить диалектически с точки зрения теории и практики? Мао Цзэдун разъяснил это в 1937 г. в своем труде "Относительно практики" (дополнение к вышедшей в том же году теоретической работе "Относительно противоречия"). В названной работе говорится:"Познание начинается с практики; обретя через практику теоретические знания, нужно вновь вернуться к практике". Этот абстрактный абзац Мао сопроводил конкретной иллюстрацией: на примере людей, которые приезжали (в конце тридцатых годов) в Яньань "извне", чтобы посмотреть, что делается там, на революционной базе, он пояснил ступени познания: практика-теория-практика. Приехавшие видели местность, дороги, дома, слышали людей (приёмы, массовые демонстрации), словом, воспринимали внешнюю сторону ситуации - это первая ступень. Затем они начали понимать ситуацию, понимать людей, формировать понятия, чтобы "выносить суждения и делать умозаключения", - это вторая, внутренняя, ступень. Наконец, они подумали, составили свое суждение и теперь хотят действовать - это третья ступень. "Подлинная задача познания", - говорит Мао Цзэдун, - "заключается в том, чтобы от ощущения подняться до мышления, подняться до постепенного уяснения внутренних противоречий объективно существующих вещей, явлений, до уяснения их закономерностей, уяснения внутренней связи между различными процессами, то есть достигнуть логического познания". Тогда подлинная задача практики, по мысли Мао, потребовала бы возвращения к действию и тем самым к тому, чтобы шаг за шагом (если не скачок за скачком) овладевать противоречиями внутри вещей. "Марксистская философия считает", - цитируем опять Мао, - "что главное заключается не в том, чтобы, поняв закономерности объективного мира, быть в состоянии объяснить мир, а в том, чтобы использовать знание объективных закономерностей для активного преобразования мира… Марксизм придаёт серьёзное значение теории именно потому, и только потому, что она может направлять практическую деятельность". Практически, однако, Мао Цзэдун тут же смягчает свою формулировку - ведь в том же контексте говорится: "Познание, овладевшее закономерностями мира, должно быть вновь направлено на практику преобразования мира, применено в практике производства, в практике революционной классовой борьбы... а также в практике научных экспериментов". Комментаторы единодушно указывают на то, сколь характерен здесь - с грамматической и семантической точек зрения - усиленно подчеркиваемый вспомогательный глагол долженствовать. Если "практика" (по- китайски "шицзянь") предписывает "действительно вступить на путь", то это не рекомендация, а приказ совершить скачок - от непосредственной практики к теории, от диалектического мышления к опосредствованному действию. "Активная роль познания", - читаем мы далее в той же работе, - "выражается не только в активном скачке от чувственного познания к рациональному познанию [то есть от необдуманной практики к практически обдуманной теории. — И.Ш.], но, что ещё важнее, в скачке от рационального познания к революционной практике". Таким образом, практика переживает двойной переворот: сначала она изменяет, потом изменяется сама; дорога, по которой надлежит идти или маршировать, изменяется по мере того, как я её обдумываю; обдуманная дорога становится другой, когда я по ней иду или марширую. Общественное бытие, когда я о нём размышляю, изменяет и моё мышление; это последнее, когда я его применяю на практике, изменяет также бытие. Теория, однако, должна осуществляться на практике точно так же, как до этого практика должна была теоретизироваться, иначе обе они не обретут реальной конкретизации; и в том, и в другом случае они, будучи революционными, я бы сказал, обречены на скачки. Но теория и практика, хотя часто кажется, что они пришли к своей цели, ведут дальше; у них нет конца, как и у революции, которая длится вечно. Итак, резюмируем. Призрак перманентной революции имеет отношение только к Троцкому, реальность же её - это Маркс и Энгельс (на русской почве - Ленин и Сталин, на китайской - Мао Цзэдун). Следовательно, равняйтесь на отца Гамлета, а не на его призрак. Маоизм - не троцкизм, ибо он правильно оценивает роль рабочих и крестьян, роль партии. Маоизм - не троцкизм, ибо он признаёт общественное бытие (как бытие одного из нас), бытие вообще (как бытие само по себе) и опосредствованное бытие (как бытие для нас) в их взаимозависимости. Маоизм - не троцкизм, ибо он приближается к революции ступень за ступенью, чтобы в конце концов совершить её одним скачком. Маоизм - не троцкизм, ибо он теоретически обдумывает то, что нужно делать практически, и он делает практически то, что нужно обдумать теоретически. Если определить его одним словом, то он есть диалектика. Однако эта диалектика нуждается в исторической, политической и идеологической конкретизации, и мы смогли здесь наметить лишь некоторые отправные пункты для этого.

И.Шикель


http://www.ataka-zine.narod.ru/mao_against_leo.htm